Дементьева Вера Ивановна

Дата рождения: 1924-11-09
Место рождения: с. Митрополье Горьковской области

История трудового подвига:

Годы жизни: 1924-2017

Записано со слов Веры Ивановны Дементьевой и отредактировано автором статьи.
«Я родилась не в Кудеихе, а в селе Митрополье Горьковской области. Очень хорошо помню своих родителей. Отец меня очень любил. Бывало, придёт зимой с работы уставший, заберётся на печку, а я к нему под бочок. Он меня начнёт учить грамоте, таблице умножения. Так что, когда я пошла в первый класс, то могла уже и считать, и читать. Село Митрополье было в степи, поэтому с дровами было плохо. Родители решили переехать в местечко Пустынь в Порецком районе.
И в 1937 году родители, я и маленькая сестрёнка Клава переехали в деревушку Пустынь – это в 3 км от Кудеихи. Домов в деревне было немного, но кругом было очень красиво: и лес, и луга, и речка Киря (как раз впадает в реку Суру). Я ходила в школу, помогала маме по хозяйству, нянчилась с младшей сестрёнкой.

В марте 1941 года первая беда пришла в наш дом – умерла мама. Мне было 16 лет, и я стала главной хозяйкой в доме: готовила еду, стирала, ходила с отцом на полевые работы в колхоз Чкалова, старалась делать всё так, как учила меня мама. Правильно говорят люди: «За одной бедой приходит другая». Началась война.

Отца забрали на фронт, и остались мы с сестрёнкой одни. Я уже не мечтала об учёбе: нужно было работать. На полях и на ферме трудились старики, которых не взяли на фронт, женщины и мы – подростки. Работали в основном вручную, поскольку лошадей забрали на фронт. Мы сами пахали, а возили на быках или старых клячах. Председателем колхоза выбрали Антонину Короткову, потому что прошлый председатель ушёл на фронт.

Особенно трудно пришлось в первую военную зиму: нас заставляли работать на строительстве Сурских оборонительных сооружений. Мне 9 ноября исполнилось 17 лет, а работала я наравне со взрослыми. Мороз в 40 градусов обжигал насквозь, мерзли руки в рукавицах, которые не успевали просохнуть, пока грелись у костра. Мы рыли, вернее, долбили, землю под окопы, засыпали дзоты землёй. Старики, физически слабые, были приставлены кашеварами, кормили нас один раз в день. Они же поддерживали огонь в кострах, чтобы мы могли обогреться.

Уходили на строительство рано, т.к. нужно было идти 10-12 километров, а рабочий день начинался в 8 утра. Домой придёшь – нужно в избе протопить, еды на завтрашний день наготовить, одежду просушить. Хорошо печь выручала – в чугуны можно было положить овощей, чтобы на день хватило. За сестрой и скотиной приглядывала старенькая соседка.

На полевых работах в колхозе нормы у нас тоже были как у взрослых. В деревне летом на улице людей не было видно. Престарелые старухи сидели с младенцами дома, а весь народ был в поле. Сначала сев, потом сенокос с жатвой, а там снова приходило время сева, но уже озимых. Трудно было справляться: дома у меня была корова, овца, да младшая сестрёнка, за которой нужно было присматривать. Но я не жаловалась никому – у всех также тяжело было. Работали с раннего рассвета до полуночи, а возвращались домой, когда месяц скрывался за лесом. А по утрам нас на работу звал буфер, в который ударял бригадир. Звук буфера проникал в каждый дом. Если проспишь – председательша колхоза Антонина Андреевна прибежит – разбудит.

Летом работы были напряжённые, но все на них выходили дружно. На лугах сверкали косы. Женщины и девушки, подоткнув подолы заплатанных платьев, сарафанов, юбок, в платках по самые глаза, чтобы не напекло головы, косили травы и жали хлеба. Ребята ставили кресты (снопы, уложенные накрест), шевелили сено. Женщины, которым не с кем было оставить детей, брали ребятишек с собой в поле. Младенцы спали в траве, обмотанные в тряпьё. Сейчас дети конфетки – печенье выбирают: «Это не вкусно, это не нравится», а мы ели всё, что придётся. Осенью в поле после уборки ходили собирать мороженную картошку, радовались, если удалось найти. Собирали липовые листы, сушили, перетирали и пекли из них лепёшки, ходили ранней весной за диким луком. Выручала нас корова: молоко сдавали государству, но себе тоже немного оставалось. Вот благодаря корове и выжили.
Фронту помогали, чем могли: собирались с подружками и вязали варежки, носки, шили кисеты. Ещё в колхозе нас на займы подписывали: мы личные сбережения отдавали, чтобы технику на фронт и оружие на заводах делали. Никто не отказывался. Все хотели, чтобы победа скорее наступила.
Дождались мы все победы. Вот только нам с Клавой некого было встречать – наш отец, Дементьев Иван Дмитриевич, погиб. Осиротели мы с сестрой ещё весной 1942 года, когда почтальон принесла в наш дом похоронку. Но мы радовались победе: она ведь наша, общая, народная. Да потом и на нашей улице был праздник: стали возвращаться с войны ребята. Приглянулась я молодому танкисту орденоносцу Дренину Николаю Фёдоровичу, и мы поженились. Но фамилию я оставила свою, в память об отце. Жить только начали, а тут на Пустыни пожар случился в 1953 году – много домов сгорело. Так мы переехали в Кудеиху. Здесь дом построили, детей растили. Работали с мужем в совхозе «Засурский» на ферме, ходили в передовиках. Меня даже депутатом избирали в райсовет. Так что грех мне на жизнь обижаться. Да и потомство после Дрениных немалое – 16 внуков, да 11 правнуков, даже в Германии есть».

От себя добавлю, что всё это было: 25 лет счастливой семейной жизни, нелёгкая работа в поле и на ферме, воспитание пятерых детей – в 1957 вручили Вере Ивановне медаль Материнства II степени. А после смерти мужа она самостоятельно поставила на ноги детей. Сколько всего выпало в жизни на плечи этой маленькой, миловидной женщины, но никакое горе, никакое испытание не сломило её! Вот такой она и осталась в памяти односельчан – красивой духом, великой труженицей, матерью и просто светлым человеком.

Наталья Кирилина