Имя Победы – Укçик

Имя Победы – Укçик

О, женщины войны, – лихой годины!

Вы пережили столько, что не передать словами.

Победы знамя над Берлином

Водружено и вашими руками!

Вот почему сынов Отчизны воинскую славу

Вы разделили, женщины, по праву.

 В. Слёзкин

Говоря о героических делах народа в годы войны, особенно хочется сказать о трудовых подвигах женщин. Женщина – это самое хрупкое существо на земле. Но они вставали на защиту своей Родины, светлого будущего наравне с мужчинами. Их труд золотыми буквами вписан в героическую летопись истории нашей Родины.

 Моя бабушка-асанне Укçик – Иванова Ксения Ивановна 10.02.1901 года рождения, уроженка деревни Старое Акташево (Кивě Тутайкасси) Октябрьского (ныне Цивильского) района ЧАССР, испытала на себе все тяготы военного времени. Я ее не помню, мне было всего семь месяцев, когда она умерла (Укçик асанне умерла 21 июля 1962 года). Я знаю о ней из рассказов моей мамы Кузьминой Нины Захаровны. Вот что она рассказывала со слов бабушки.

Иванова К. И. 1955г.

… Бригады на рытье окопов на Суру из нашего колхоза стали отправлять в начале ноября. Окопы копали где-то в районе поселка Буинск. Работали бригадами по 5-6 человек. Бригады менялись через неделю. Одна бригада уезжала домой, когда на замену приезжала другая. До окопов добирались на телегах, а когда выпал снег – на санях. Съестные припасы в расчете на количество дней привозили с собой из домашних запасов. Иногда колхоз выделял крупу, муку. Выделял ли колхоз мясо, не помню. Наверное, нет. Время было военное, все, что выращивалось в колхозе, сдавалось в заготконторы. Все было для фронта, все для Победы.

В нашей бригаде были Курчаткина (Курчаткинсен амăшě), Орлова (Орлов Курин амăшě), Тимофеева (Тимах Олешěн амăшě) и я – Укҫик. Мы всегда ездили вместе. Другие члены бригады менялись, поэтому я их не запомнила. Все мы женщины примерно одного возраста – около 40 лет, боевые, шустрые в работе, выносливые, привычные к тяжелой физической работе. Но к концу недели все выбивались из сил, так как за день вырабатывали по две нормы каждая. Но мы подбадривали друг друга, утешаясь мыслью, что скоро будем дома, увидим детей, беспокойство за которых ноющей болью засело в сердце каждой матери.

К работе на окопах привлекали всех колхозников без исключения. Курчаткина была полуслепая, работала, ориентируясь в темноте на голос напарницы. А с ноября по январь – время, когда мы рыли окопы, – световой день очень короткий. Мы работали с восьми до восьми, в темное время при свете костров, которые освещали участок нашей работы, грели и оттаивали мерзлую землю. Курчаткины жили очень бедно, в курной избе, может поэтому она начала терять зрение. Из зимней одежды у нее был только сăхман (сравнимо с осенним пальто). Пока работали – холода она не чувствовала. А морозы в ту зиму были под -40 градусов. Но, пока мы добирались до квартиры, разгоряченное тело стыло, одежда, насквозь пропитанная потом, затвердевала и в теплой избе с треском отдиралась от платья. Иногда и платье успевало примерзнуть к телу, и у нее не было возможности раздеться, пока одежда не оттает в тепле. Частенько она и засыпала на лавке у печки, разморенная теплом и усталостью, не раздевшись и не поужинав. Но она никогда не грустила, не жаловалась. Всегда находила для нас слова утешения, повод спеть песню, рассказать смешную историю из жизни.

Иванова К.И. (второй ряд, 2-я справа) с мужем, детьми, внуками и родственниками. 1956г.

Вернулись мы после очередной недельной командировки, а старшая дочь, восемнадцатилетняя Еля (Елена, 1923 года рождения), встречает меня в военной форме. Она еще в первые дни войны записалась добровольцем и вот теперь, в середине декабря 1941 года, отправляется на фронт (Еля всю войну прослужила в интендантском полку и благополучно вернулась домой).

Это известие стало очередным ударом для Ксении Ивановны, так как еще в конце сентября шестнадцатилетний сын Миша (1925 года рождения, отец Тимофеевой А.М.), ученик Бичуринской средней школы, сообщил, что мобилизован для обучения в школе ФЗО деревообрабатывающего комбината в Козловке. Два года Миша работал на заводе, выпускавшем планеры, самолеты ПО-2С и санитарные самолеты ПО-2СШ. По достижении 18 лет Миша был призван в Армию, направлен в школу связистов в один из городов Московской области. Закончив курсы, поступил в полк связи 1-го Белорусского фронта, в составе которой дошел до Берлина. Как рассказывал отец Альбине Михайловне, весь путь до Берлина он прошел пешком, ни разу не пришлось хоть сколько-нибудь проехать на машине. Миша вернулся домой только через восемь лет, в 1950 году. Полк, в котором он служил, был оставлен в Берлине для налаживания мирной жизни. Ксения Ивановна регулярно отправляла ему письма, слезно прося вернуться домой, чтобы повидаться перед смертью и оставить сыну материнское благословение. Ведь Ксения Ивановна всерьез готовилась умирать, так как переохлаждение в период работы на окопах сказалось через несколько лет и как результат – опухшие ноги, лопающаяся кожа, сочащийся из ран гной. Но любовь к жизни и несгибаемый характер помогли побороть болезнь, встать на ноги и встретить сына богатым застольем.

… Осталась я с тремя детьми, старшему из которых 13 лет. Галя (1928 года рождения) взяла на себя заботу о младших – двенадцатилетнем брате Грише (1929 года рождения) и шестилетней сестре Лилии (1935 года рождения). Вместе с братом им приходилось управляться с домашним хозяйством в мое отсутствие. Лиля родилась с физическим недостатком – не было ступни. Будучи беременной, мне пришлось продолжительное время работать за ткацким станком. Согбенное сидячее положение не позволило полноценно развиться моей девочке. При ходьбе она сильно хромала, часто падала. Особенно тяжело ей было зимой, но она самостоятельно добиралась до школы и возвращалась обратно после занятий. От частых падений снег набивался в валенки, ноги превращались в ледышки, она старалась их отогреть, поджав под себя. Коротким оказался отпущенный моей дочери век. Жизнь Лилии оборвалась в 29 лет: переохлаждение переросло в общее заболевание организма, отягченное пороком сердца, отказом почек и печени.

Наша бригада работала на окопах вплоть до завершения строительства оборонительных рубежей. Помню, что чем более тревожные вести приходили с фронта, тем более увеличивалось число людей, работавших на выемке земли, строительстве блиндажей, подвозе бревен для укрепления стен окопов. Тревожное ожидание, заставлявшее нас напрягать все силы для выполнения норм выработки, сменилось робкой надеждой после известия о том, что враг под Москвой остановлен, а 7 января (день запомнила, потому что было Рождество) стал праздничным, так как сообщили, что наши войска перешли в наступление и враг до Суры не доберется. После войны я работала в колхозной бригаде, выполняла ту работу, которую назначал бригадир. Чаще всего мне поручали организовать работу конюшни, так как муж – Яковлев Кузьма Яковлевич – был старшим конюхом, но он плохо слышал и видел (последствия контузии со времен русско-финской войны). Наград я не имею, да мы их и не ждали. Мы работали, чтобы приблизить Победу.

Яковлев К.Я. 1966г.

 Ксения Ивановна умерла в 61-летнем возрасте. Последние несколько лет жизни совсем не могла ходить, так как ноги отказали. Ухаживала за ней сноха Нина Захаровна. Пенсию Укçик не получала, но нехватку денег семья никогда не ощущала благодаря ей же. Укçик асанне была мастерицей по приготовлению ряженки из топленого молока (хěрлě турăх). Местные хозяйки заказывали ей горшочки с ряженкой, чтобы угостить гостей на семейном празднике, взять как гостинец для дальней родни.

Кузьмина Н.З. 1969г.

Женщины отгремевшей войны… Трудно найти слова, достойные того подвига, что они совершили. Судьбы их не измерить привычной мерой, и жить им вечно — в благодарной памяти народной, в цветах, весеннем сиянии березок, в первых шагах детей по той земле, которую они отстояли.