“ ИА REGNUM ”
В шалашах и землянках: как строили рубежи обороны

| Время чтения 21 мин

Аннотация

В 1941-1942 гг. строительство оборонительных рубежей было далеко не единственной военной стройкой в Чувашии. Все они получали условное обозначение «особой стройки» или «спецстроительства». В республике полным ходом шло размещение эвакуированных заводов, а также завершалось строительство «с нуля» целого ряда новых промышленных производств. Одновременно велось строительство аэродромов, строительство и ремонт дороги «Горький – Казань» и других объектов, куда также направлялось местное население.

ИА REGNUM 30 сентября 2021 года при участии Российского военно-исторического общества провело в пресс-центре ИА REGNUM (г. Москва) научную конференцию «Память народного подвига: тыл СССР и Сурский рубеж, 1941−1942 гг.». Кандидат исторических наук, заместитель директора по основной деятельности Государственного исторического архива Чувашской Республики Федор Козлов рассказал, что мобилизация населения на строительство оборонительных рубежей осуществлялась в сильной спешке. На фоне проводившегося в тот момент размещения на территории Чувашии десятков тысяч эвакуированных из прифронтовой полосы граждан у республиканских и местных властей просто не хватало надлежащих ресурсов для создания более-менее комфортных условий для строителей рубежей. В специально возведенных бараках и в близлежащих населенных пунктах удалось разместиться небольшой части стройармейцев, многим же пришлось довольствоваться наспех подготовленными землянками и шалашами. И далеко не все вообще знали, что за работу на строительстве оборонительных сооружений полагается какая-то оплата. Часть — особенно подростки — работали из чувства патриотизма.

Строительство Сурского и Казанского оборонительных рубежей на территории Чувашии

Официальной датой начала истории строительства оборонительных рубежей в Чувашии считается 28 октября 1941 г., когда СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) приняли постановление «Об организации и проведении работ по возведению на территории Чувашской АССР Сурского и Казанского оборонительных рубежей». Этот документ определил основные производственные характеристики, очертил круг привлекаемых лиц и обязанность направляющей стороны по их материально-техническому оснащению, условия жилищного размещения мобилизуемых и порядок оказания им медицинской помощи [1].

Стоит отметить, что фактически приготовления начались несколькими днями раньше. Уже 26−27 октября 1941 г. в республике действовали рекогносцировочные группы [2], а районное руководство получило телеграммы от председателя СНК Чувашской АССР и секретаря Чувашского обкома ВКП (б) о необходимости подготовки к мобилизации населения и поставке соответствующего инвентаря [3]. В эти же дни в ряде районов были приняты местные распорядительные документы [4]. Даже сам вышеупомянутый документ — постановление «Об организации и проведении работ по возведению на территории Чувашской АССР Сурского и Казанского оборонительных рубежей» — был отпечатан первоначально с датой 25 октября, позднее от руки переправленной на 28 октября [5].

21 января 1942 г. наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии и начальнику Главоборонстроя Наркомата обороны СССР генерал-майору инженерных войск Л.З. Котляру начальником 12-го Армейского управления оборонительных работ Ф.А. Леонюком, председателем СНК Чувашской АССР А.В. Сомовым и секретарем Чувашского обкома ВКП (б) И.М. Чарыковым была направлена телеграмма о завершении строительства Сурского оборонительного рубежа [6]. 21 февраля был подписан официальный акт приемки Сурского оборонительного рубежа Управлением укрепленных районов Генерального штаба Красной Армии [7].

[1] Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИА ЧР). Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 77; Оп. 23. Д. 6. Л. 113−117.[2] Там же. Ф. Р-1771. Оп. 1. Д. 2. Л. 51.[3] Там же. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 70−79; ГИА ЧР. Ф. Р-996. Оп. 1. Д. 124. Л. 122; Ф. Р-2286. Оп. 1. Д. 28. Л. 43−43об.[4] Там же. Ф. Р-807. Оп. 23. Д. 208. Л. 7; Ф. Р-1020. Оп. 1. Д. 71. Л. 123−123об.;. Ф. Р-2513. Оп. 1. Д. 8. Л. 21об.-22 и др.[5] Там же. Ф. Р-203. Оп. 23. Д. 6. Л. 113.[6] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 52. Л. 5.[7] Там же. Ф. Р-11. Оп. 10. Д. 58. Л. 4−5, 9−55.

Обратимся к более детальной характеристике отдельных сторон истории строительства оборонительных рубежей.

Начнем с количественных оценок. Суммирование цифр предоставленного в Чувашский обком ВКП (б) отчета Статистического управления Чувашской АССР на 1 октября 1941 г. дает 1 020 225 жителей республики, из них 511 608 чел. — в возрасте от 17 до 54 лет. Согласно постановлению СНК Чувашской АССР и Чувашского обкома ВКП (б) предполагалось призвать 182 760 чел. По факту плановая цифра в 171 450 человек пеших и 11 310 работников с тягловой силой никогда не была достигнута. И это при том, что помимо мобилизованных горожан и колхозников на строительство прибыли специально сформированные саперные батальоны, а также кадровые рабочие батальоны и направленные по линии Главного управления лагерей НКВД СССР заключенные [1]. Фактически в строительстве рубежей на территории Чувашии ежедневно принимало участие в среднем 85 тыс. человек, иногда эта цифра доходила до 110 тыс. работников.

Нужно иметь в виду, что в этот период строительство оборонительных рубежей было далеко не единственной военной стройкой в республике. Все они получали условное обозначение «особой стройки» или «спецстроительства». В Чувашии полным ходом шло размещение эвакуированных заводов, а также завершалось строительство «с нуля» целого ряда новых промышленных производств. Одновременно велось строительство аэродромов, строительство и ремонт дороги «Горький — Казань» и других объектов, куда также направлялось местное население [2]. Нельзя не принимать во внимание и сокращение «базы» для мобилизации населения на производство работ в целом. С одной стороны, согласно постановлению ГКО от 12 июля 1941 г. освобождались от призыва в действующую армию привлеченные к строительству оборонительных рубежей штатные инженерно-технические и административно-хозяйственные работники, но с другой стороны — часть подходящих под критерии получала «бронь» от мобилизации на строительство оборонительных сооружений. К примеру, квалифицированные рабочие сернокислотных и азотно-туковых заводов Наркомата химической промышленности, рабочие заводов Наркомата боеприпасов были выведены из числа тех, кого привлекали к военно-полевым работам [3]. Более того, в письме заместителя председателя СНК Чувашской АССР В.Г. Григорьева от 24 декабря 1941 г. в адрес председателей райисполкомов республики разъяснялась недопустимость отзыва из артелей специалистов различных профессий, занятых на выполнении заданий оборонного характера; райисполкомы сами были обязаны регулировать движение рабочей и гужевой силы в районе с учетом обеспечения кадрами артелей, предприятий и организаций своего района [4].

Поговорим о возрастных границах мобилизованных. Постановление СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) предписывало мобилизовать лиц не моложе 17 лет, верхней границы не устанавливалось. Однако на местах возрастные границы «подредактировали». Так, исполком Урмарского районного Совета депутатов трудящихся своим решением от 3 ноября 1941 г. повысил нижний порог до 18 лет и установил верхний в 50 лет для мужчин и 45 лет для женщин. От набора на спецстроительство освобождались беременные женщины за восемь недель до родов и восемь недель после родов, кормящие грудью, а также имеющие детей до восьми лет при отсутствии лица, ухаживающего за ними [5].

[1] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 18. Д. 115. Л. 8.[2] Там же. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 5, 103−103об.; Ф. Р-823. Оп. 7. Д. 15. Л. 5−5об.; Ф. Р-2498. Оп. 1. Д. 31. Л. 5−6.[3] ГИА ЧР. Ф. Р-1682. Оп. 3. Д. 1. Л. 140; Ф. Р-1721. Оп. 2. Д. 7. Л. 55.[4] Там же. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 40. Л. 25; Ф. Р-642. Оп. 10. Д. 14. Л. 100.[5] Там же. Ф. Р-825. Оп. 12. Д. 162. Л. 267.

При этом следует учесть, что часть местных нормативных актов была принята до официального выхода постановления СНК Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП (б) от 28 октября 1941 г. и основывалась на циркуляре СНК Чувашской АССР и Чувашского обкома ВКП (б) от 26 октября, т. е. более раннем документе. Например, решением Мариинско-Посадского райисполкома от 26 октября 1941 г. предписывалось «привлечь к мобилизации население обоего пола в возрасте: мужчин от 16 до 55 лет и женщин от 16 до 45 лет», распоряжением Цивильского райисполкома от 27 октября возрастные границы мобилизуемых были установлены для «мужчин от 16 до 55 лет и женщин от 16 до 50 лет» [1]. Однако возрастные ограничения соблюдались далеко не всегда. Известно немало число случаев, когда на строительство направлялись 15−16-летние. Из дер. Янгильдино Ишлейского района был направлен 13-летний Вавил Иванов, который, при выявлении этого факта надзорным органом, со строительства был возвращен [2]. По материалам жителей Чувашии, откликнувшихся на акцию государственного исторического архива Чувашской Республики по сбору материалов об участниках строительства оборонительных рубежей, известно: самой молодой участницей была не по годам физически развитая 10-летняя Лидия Гаврилова из д. Чубаево Урмарского района [3].

Мобилизация населения на строительство осуществлялась в сильной спешке. На фоне проводившегося в тот момент размещения на территории Чувашии десятков тысяч эвакуированных из прифронтовой полосы граждан у республиканских и местных властей просто не хватало надлежащих ресурсов для создания более-менее комфортных условий для строителей рубежей. Только единицам из них повезло: работали недалеко от дома и поздним вечером возвращались в родные стены. В специально возведенных бараках и в близлежащих населенных пунктах удалось разместиться небольшой части стройармейцев. При этом важно отметить, что та часть прибывших, которым повезло оказаться в деревенских избах, решением, например, Урмарского райисполкома от 3 ноября 1941 г. была размещена «без взимания квартирной платы» [4]. Многим же пришлось довольствоваться наспех подготовленными землянками и шалашами. Другими словами, временные жилищные условия строителей оборонительных рубежей были далеки от идеальных, и в последующем этот фактор играл в определенной степени негативную роль в плане отношения людей к самому строительству.

Одним из самых острых вопросов был продовольственный. Всех привлеченных к строительству в плане обеспечения продуктами питания изначально разделили на две основные категории. Рабочие и служащие, задействованные на строительстве рубежей и не связанные с сельским хозяйством, получали продовольствие через Чувашпотребсоюз и Чувашторг. Мобилизованные колхозники должны были содержаться за счет общественных фондов колхозов [5].

С первой категорией всё обстояло более-менее нормально. Так, согласно нормам, установленным СНК Чувашской АССР, они должны были получать в день 800 г хлеба, 600 г овощей и картофеля, 40 г мяса, 35 г крупы и 10 г жиров. Удовлетворялись они через Чувашпотребсоюз и Чувашторг в соответствии с заявками, направляемыми тем или иным управлением оборонительных работ, и распределялись по военно-полевым строительствам [6]. Правда, и здесь возникали накладки. Например, заявка 11-го Армейского управления оборонительных работ Наркомата обороны СССР по Чувашской АССР на январь 1942 г. сопровождалась комментарием об имевшихся в декабре перебоях в снабжении рабочих, занятых на строительстве, мясом и жирами [7].

[1] Там же. Ф. Р-1020. Оп. 1. Д. 71. Л. 123; Ф. Р-807. Оп. 23. Д. 208. Л. 7.[2] Там же. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 30. Л. 224−228.[3] См.: Андреев, О. В., Касимов Е. В. Козлов Ф. Н., Широкова М. А. Подвиг тружеников тыла: строительство Сурского и Казанского оборонительных рубежей. Чебоксары, 2021. С. 26.[4] Там же. Ф. Р-825. Оп. 12. Д. 162. Л. 267.[5] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 23. Д. 6. Л. 113−117.[6] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 23.[7] Там же. Оп. 11. Д. 22. Л. 31, 39, 106, 107.

Обеспечение же колхозников было прерогативой соответствующего колхозного руководства. И здесь имело место большое количество нарушений: отъезжающие из колхозов и сельскохозяйственных артелей работники обеспечивались продуктами питания на 4−5 дней вместо положенных 10−14 дней, могли получать низкокачественный эквивалент (например, отруби вместо муки), в силу нерегулярных поставок из общественных фондов колхозов могли находиться на строительстве по несколько дней без хлеба, продовольствие вообще могли не доставлять по несколько дней. И, к сожалению, это были не единичные факты. Довольно обширный перечень подобных недостатков зафиксировали сотрудники НКВД Чувашской АССР в ноябре-декабре 1941 г., подготовив соответствующий документ для высшего руководства республики [1]. В отдельных случаях виной было халатное отношение со стороны председателей колхозов, но в целом объяснялось это отдаленностью многих колхозов от места расположения строительства и нехваткой гужевого транспорта, а также отсутствием в колхозах достаточных общественных фондов.

Несмотря на наличие в постановлении СНК Чувашской АССР и Чувашского обкома ВКП (б) от 28 октября 1941 г. четких директивных указаний, медицинская помощь в большинстве случаев на военно-полевых строительствах в начальный этап работ отсутствовала, некому было оказывать первую помощь при получении травм и обморожении. Да и не хватало работников: сказывался дефицит профессиональных кадров, приоритетно к тому же задействованных на дислоцированных в республике эвакогоспиталях. Были и примеры халатного отношения к своим обязанностям. Так, в спецсообщении НКВД Чувашской АССР председателю СНК Чувашской АССР А.В. Сомову о ходе строительства военно-полевых сооружений на территории республики от 27 ноября 1941 г. было зафиксировано, что «медицинские работники на место строительства не выезжают. Лица, получающие ранения, первой медицинской помощи не получают. К примеру, 5 ноября с.г. колхозница дер. Тиньговатово Цивильского района Кудряшова по неосторожности упала в ров, где от падения на черенок лопаты получила ранение, отчего произошло сильное кровотечение. Медпомощи ей оказано не было за отсутствием медработников, и она в тяжелом состоянии была направлена в больницу Урмарского района» [2].

Наиболее распространенными были простудные заболевания (грипп, бронхит, ангина) и ревматизм; много выявлялось случаев заражения трахомой. Скученность и отсутствие санитарного надзора вели к распространению вшивости и чесотки. Заболеваемость на участке ВПС-2, к примеру, в первой половине декабря составляла 0,9−1,3% от наличного состава. Лишь спустя какое-то время удалось более-менее сносно организовать медицинское обслуживание [3]. На отдельных участках ВПС-3 медицинские пункты и, соответственно, организация медицинского обслуживания работающих произошло лишь 15 декабря 1941 г. [4]

Поднять моральный дух, стимулировать производительность труда пытались разными путями.

Существенным фактором привлечения людей стало материальное их стимулирование. И здесь один из самых важных вопросов — оплата труда. Привлеченные к строительству оборонительных рубежей рабочие и служащие различных предприятий и организаций в силу объективных причин временно перестали выполнять свои основные производственные планы. Со стороны финансовых органов соответствующих наркоматов возникали вопросы об уровне оплаты их труда: так, в декабре 1941 г. Наркомат лесной промышленности Чувашской АССР акцентировал внимание на более низких заработках своих рабочих и служащих, мобилизованных на производство оборонительных работ. СНК Чувашской АССР пришлось разработать и направить по инстанциям разъяснение: выплата заработной платы рабочим и служащим, задействованным на военно-полевом строительстве, производится полностью за счет администрации оборонительных работ и, как следствие, этим категориям по основному месту работы не выплачивается ни средняя заработная плата, ни разница в таковой [5].

[1] ГИА ЧР. Д. 30. Л. 226, 237.[2] Там же. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 30. Л. 226.[3] Андреев, О. В., Касимов Е. В. Козлов Ф. Н., Широкова М. А. Указ. соч. С. 51.[4] ГАСИ ЧР. Ф. П-198. Оп. 1. Д. 552. Л. 44.[5] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 18. Д. 174. Л. 188.

Кстати, далеко не все вообще знали, что за работу на строительстве оборонительных сооружений полагается какая-то оплата. Часть — особенно подростки — работали из чувства патриотизма. Воспоминания краеведа В.М. Бурмистрова служат красноречивым свидетельством данного факта: «В январе 1942 г. нас сняли с работы прибывшие руководители строительства из д. Чубаево. Они обходили ров и делали измерения. Увидев нас, они (это были Ксенофонт Смирнов — отец Виталия, Никита Андроников — отец Клавы) сказали: «А вы — марш домой, есть приказ всех школьников вернуть в школы на учебу. Зайдите в Чубаево, там вам дадут сахар, пшено, хлеб на деньги, заработанные здесь». Они замерили наш участок и дали нам записку. Мы быстренько сдали все инструменты и подались в Чубаево. Получили продукты, всё разместили в рубашках, в карманах, а то, что не помещалось в них, положили в мешки (хлеб круглыми буханками). Оказывается, строителям рва полагались эти продукты, а мы и не знали, ничего не получали до этого» [1].

31 октября 1941 г. бюро Чувашского обкома ВКП (б), рассмотрев вопрос о политической работе среди населения, мобилизованного на возведение оборонительных сооружений, обязало регулярно издавать боевые листки, организовать раздачу и читку газет «Красная Чувашия» и «Чӑваш коммуни», ежедневную радиопередачу, демонстрацию кинофильмов. Всего к данной работе было привлечено 420 политруков и 3200 агитаторов. Под их руководством, помимо вышеперечисленного, проводились собрания, митинги, вечера вопросов и ответов. Ежедневно доставлялось более 3 тыс. экземпляров республиканских и примерно 6 тыс. районных газет. С целью освещения хода работ республиканские газеты дважды в неделю выпускали специальные листовки [2].

Одним из важных факторов активизации работы на строительстве оборонительных рубежей стала организация социалистических соревнований. Так, приказ № 46 по 12-му Армейскому управлению оборонительных работ Главоборонстроя Наркомата обороны СССР «О развертывании социалистического соревнования на строительстве» предусматривал материальное стимулирование за перевыполнение установленных норм. Например, с целью поощрения и развития движения «двухсотников», в отношении рабочих, звеньев и бригадиров, выполнявших дневные задания на 200 и более процентов в течение недели, предписывалось производить оплату труда в полуторном размере и вручать красный флажок «двухсотника». Кроме того, по каждому ВПС учреждалось Красное знамя, которое вручалось передовому участку «за наивысшие показатели по перевыполнению шестидневного задания по производству строительных работ». Вместе со знаменем предусматривалось вручение денежной премии в размере 2000 руб. для поощрения передовых бригад, их бригадиров и отдельных передовиков [3]. В декабре 1941 г. конкурентная борьба развернулась между ВПС, отдельными участками и бригадами.

Представление об организации социалистического соревнования между бригадами и участками дают приказы по военно-полевым строительствам, логически дополняемые договорами о социалистическом соревновании между отдельными ВПС и социалистическими обязательствами. Известны случаи, когда дневная норма перевыполнялась в несколько раз. Например, приказ по ВПС № 6 о результатах социалистического соревнования за последнюю декаду ноября 1941 г. зафиксировал, что «отчетная декада дала новые замечательные бригады ударников и стахановцев, выполняющих свои задания до 280%» [4]. Всего к концу строительства насчитывалось свыше 15 тыс. человек, перевыполнявших план, из них к «двухсотникам» относилось 7848 передовиков. Производственные характеристики многих из них хранятся в архивах, и обратившись к ним, исследователь может в деталях ощутить «дух времени», настрой людей и степень их самопожертвования [5]. Родина оценила их заслуги: 56 человек были награждены орденами и медалями, 366 человек — Почетной грамотой президиума Верховного Совета чувашской АССР, 280 человек занесены на республиканскую Доску Почета, большое количество рабочих отмечено денежными премиями.

[1] Бурмистров В. М. Вся жизнь — один миг: воспоминания: [электронный ресурс] // URL: https://vk.com/topic-107102124_39849165.[2] Андреев, О. В., Касимов Е. В. Козлов Ф. Н., Широкова М. А. Указ. соч. С. 74−76.[3] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 42−44; ГАСИ ЧР. Ф. П-1. Оп. 23. Д. 13. Л. 37−39.[4] ГИА ЧР. Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 22. Л. 91; ГАСИ ЧР. Ф. П-1. Оп. 23. Д. 13. Л. 42.[5] ГАСИ ЧР. Ф. П-92. Оп. 1. Д. 325. Л. 3; ГИА ЧР. Ф. Р-1041. Оп. 14. Д. 7. Л. 35, 46, 95 и др.

История существования оборонительных сооружений на территории республики на этом не закончилась, в дальнейшем еще более двух лет приходилось поддерживать их в состоянии боеготовности. Как свидетельствуют документы, восстанавливать оборонительные сооружения после весенних паводков 1942 и 1943 гг. в отдельных случаях требовало не меньше трудозатрат, чем само строительство, поскольку порой приходилось чуть ли не с нуля возводить разрушенные и смытые водой землянки, дзоты и другие объекты, обеспечивать их маскировку [1]. Конечно, цифры повторно мобилизованных были существенно ниже: от одной до пяти с половиной тысяч человек. Информационные отчеты, спецсообщения и иная переписка руководства тыловых оборонительных рубежей и руководства республики позволяет оценивать степень выполнения мобилизационных планов и трудовую дисциплину среди рабочих [2]. При этом следует отметить, что одновременно с восстановлением оборонительных рубежей проводились работы по строительству на рубеже газоубежищ [3].

1. Оп. 10. Д. 58. Л. 148, 254−256; Ф. Р-203. Оп. 11. Д. 41. Л. 89, 91; Д. 63. Л. 54−55; Д. 64. Л. 7−12, 54; Д. 65. Л. 9, 20, 33; Ф. Р-1586. Оп. 2. Д. 2. Л. 37 и др.[3] Там же. Ф. Р-203. Оп. 13. Д. 4. Л. 86, 115; Ф. Р-1586. Оп. 2. Д. 4. Л. 7.[4] Там же. Ф. Р-203. Оп. 14. Д. 17. Л. 20−20об.

Доклад кандидата исторических наук, заместителя директора по основной деятельности Государственного исторического архива Чувашской Республики Федора Козлова «Строительство Сурского и Казанского оборонительных рубежей на территории Чувашии» на научной конференции ИА REGNUM и Российского военно-исторического общества 30 сентября 2021 года «Память народного подвига: тыл СССР и Сурский рубеж, 1941−1942 гг.».

11 октября 2021