28 октября отмечается День памяти строителей Сурского и Казанского оборонительных рубежей. По данным Государственного архива современной истории Чувашии на строительстве укреплений трудились около 200 тысяч человек. Это треть трудоспособного населения республики по состоянию на 1 октября 1941 года. Сегодня расскажем о трудовом подвиге строителей рубежей, об ужасающих условиях, в которых возводились рубежи, на основе рассказов участников событий.
Валиуллова Миннизиган Хисамутдиновна копала окопы и рубила лес. Говорила, что от холода люди очень мёрзли, обувь и одежда становились ледяными. Не хватало рукавиц и тёплых вещей. На питание давали кусок хлеба. Бывало, что оставались без еды двое, иногда трое суток. Все были голодными, падали в обморок, некоторые умирали.
По воспоминаниям Васильевой Зои Васильевны один раз в месяц их отпускали домой за одеждой и продуктами. Очень тяжело было работать, особенно в 40-градусный мороз, когда у большинства не было даже соответствующей одежды. В коротком пальто замерзала и Зоя Васильевна. Жили у чужих людей, спали на полу, завернувшись в старые тряпки. Возвращались с работы, когда уже было темно, в обледеневших носках и лаптях. С питанием были сложности: что с небогатого колхоза выделяли, то и получали. Зоя Васильевна говорила, что ей постоянно хотелось есть.
Батыжина (Сорокина) Анастасия Петровна строила рубеж на участке, где река Киря впадает в Суру. Ей ещё не исполнилось и 16 лет, но была рослая, сильная. Шли с другими девушками всегда пешком через Пустынь.
Наряд на работу давали служащие стройбата. Девушки рыли окопы, строили блиндажи. Анастасия обычно рыла окопы с помощью кирки и лома. Если брались за лом без рукавиц, вся кожа сдиралась. Лопатой бросали полученные комья земли на первый ярус, а со второго яруса бросали землю наверх, делали бруствер. Иногда Анастасию жалели, менялись с ней местами. Тогда она уходила наверх, там легче было, хотя на ветру мороз продирал до кожи. Мужчины больше работали по «деревянной» части: рубили лес, делали срубы, накаты, а девчата засыпали.
Возводили рубежи без выходных. Только по субботам по очереди оставались дома на банный день.
Анбоеву Татьяну Семёновну на копку траншей направил сельсовет в ноябре 1941 года. Рыли ров на откос глубиной до 3 метров. Вверху ширина рва достигала 4 метров, а на дне – до 2 метров. Землю отбрасывали на одну сторону на отвал.
Главным инструментом была лопата. Также в ход шли кирка и носилки. Зима в 1941 году была ранней и очень холодной. В ноябре-декабре почва промерзала на значительную глубину, поэтому часть рабочих рубила березняк и складывала огромные костры, которые горели всю ночь, отогревая промерзшую землю. Топором вырубали также лес под просеку. Ходили каждый день пешком. Расстояние нужно было пройти 8-10 км, поэтому выходили рано, чтобы к 8 часам быть на работе. На ногах были лапти, которые начинали примерзать, если несколько секунд постоять на одном месте.
С собой Татьяна брала кусочек хлеба и 2-3 вареные картошки, которые замерзали в 40-градусный мороз в котомке. Один раз в день варили кашу. Кашеварами по очереди были старики, которых уже по возрасту не призывали на фронт.
Ночью дома при лучине Татьяна пряла шерсть, вязала для фронта варежки и носки, мечтала: может быть, Грише (мужу) достанутся её носки и варежки, согреют его в лютую стужу.
Манину (Ишмейкину) Зинаиду Федоровну с односельчанами также отправили возводить окопы. «Вначале мы жили в шалашах, Петюк был ответственным за поддержание костра в шалаше. Однажды он или сам тоже уснул, или больше хвороста в костер положил, шалаш загорелся, и мы чуть было не сгорели», – с дрожащим голосом рассказывала Зинаида. – «После этого нас расселили по домам в деревне Шоля. В квартирах жили по 7-8 человек, промерзлую одежду, лапти сушить было трудно, многие заболевали.
Промёрзлый грунт трудно поддавался, приходилось долбить сантиметр за сантиметром, разогревать землю огнём. В руках лопаты, кувалды, ломы. У меня почему-то сильно мерзли руки, подружка Утюк (Евдокия) часто отдавала мне свои варежки, чтобы я могла согреть руки хоть чуть-чуть. Согревшись, я возвращала варежки обратно, но уже через некоторое время мои руки вновь переставали чувствовать, и вновь Утюк протягивала мне свои варежки. У всех руки были в мозолях, а ноги по вечерам сильно ныли. Кормили нас днём в основном кашей, которую варили на костре в большом котле».
Спирина (Балдёнкова) Анастасия Ивановна с ужасом вспоминала страшные дни возведения Сурского рубежа. Они рыли окопы, дзоты, землянки на берегу реки Суры в районе с. Порецкого. Долбили мёрзлую землю изо всех сил, руки кровоточили от мозолей. Если случайно схватишь лом голой рукой, отрывали вместе с кожей. От простуды выступали чирьи. У многих людей были обморожены ноги, потому что из обуви носили только лапти. Хрупкие полуголодные женщины выполняли такую работу, которая и здоровым мужчинам была едва ли под силу.
Но несмотря на трудности каждый понимал, что эти окопы помогут, спасут, защитят от ненавистного врага.
Строительство Сурского рубежа закончилось 20 января 1942 года, как раз в День рождения Анастасии.
Хафизова Минкемел Хайретдиновна была замужем, у неё была трёхлетняя дочь. Минкемел вместе со многими женщинами и подростками привезли на строительство Сурского оборонительного рубежа в Алатырь.
Все трудились с раннего утра и до поздней ночи, без выходных и при любой погоде. Жили в землянках. Рыли окопы вручную, долбили мёрзлую землю ломами, кувалдами. Тёплой одежды не хватало. Люди обмораживали лица, руки и ноги. Мокрую одежду сушить было негде. Ели один раз в день, а иногда не ели несколько дней. От холода и голода многие болели. Лечились как могли.
Шульпин Иван Степанович в ноябре-декабре 1941 года ежедневно работал на строительстве Сурских оборонительных сооружений. Он рубил сруб в пулемётных точках, чтобы стены были бревенчатые, затем настилал потолок из неотесанных жердей. Засыпали сверху точки все мужчины, работавшие вместе с ним, оставляя окошки нужного размера на уровне земли, чтобы бойцам можно было стрелять из пулемета. А затем работа была уже чисто женская – чистить точки: выгребать стружки, обрубки, ровнять земляной по
На строительство ходили также жена Ивана Степановича Александра Евдокимовна, дочь Клавдия и сын Николай, вместе с учениками 7 класса Кудеихинской школы в ноябре.
Яруковой Анне Кирилловне в июне 1941г. исполнилось 16 лет. В конце октября её мобилизовали рыть окопы, противотанковые рвы около сёл Октябрьское, Аксарино. Работала наравне со взрослыми: без единого выходного дня, в самые сильные морозы, доходившие в отдельные дни до –40º.
Железный лом отскакивал от мёрзлой земли, краюха хлеба в пазухе замерзала. Мёрзлую землю сначала оттаивали кострами, а затем кусками откалывали. Во время работы особенно быстро изнашивалась обувь. Одежда была худая.
Люди жили в землянках, бараках, шалашах. Анну заселили в дом к старушке. В избе было холодно, потому что у хозяйки почти не было дров.
Такмакова Екатерина Васильевна рассказывала, что руки и ноги мёрзли, лапти на ногах быстро растаптывались. В Алатырь шли пешком через лес, возможно преодолевая и 70 километров. Домой отпускали на неделю, чтобы помылись в бане и поменяли исхудавшую одежду и обувь. Из дома забирали хлеб, мясо.
При рытье окопов самым трудным было долбить мерзлоту, которая была ещё и со смесью глины. Работали, долбили и потели. А потом мёрзли при 40 градусном морозе. Сушить эту мокрую одежду порой даже возможности не было, потому что спали по 10-15 человек в одном постоялом дворе.
Павловой (Никандровой) Вере Никандровне на начало войны было 17 лет. Её вместе с другими девушками отправили на строительство рубежа в Ядринский район. Она вспоминает, что было неимоверное чувство тревоги за будущее. Но они знали, что их работа нужна и важна. «Мы понимали, что вносим посильный вклад в дело общей победы. Страшно было подумать, что враг придет в наши чувашские деревни и уничтожит всех нас».
Жили в деревне Чартакан. «Постоянно голодали, какие силы для работы? Невозможно даже всего рассказать, что приходилось терпеть во время войны, очень много было всего неимоверно тяжёлого».
Также вспоминает, что старшие ломами и лопатами долбили мёрзлую землю, а они руками отбрасывали грунт. Не отбросишь сильнее, земля валится обратно. Был случай, когда во взрывных работах ком земли поранил человеку голову. Говорили, что этот человек потом умер.
Работали постоянно, не было времени перевести дух. Надо было выполнять норму, а она была неподъёмной. Все жили с надеждой на скорейшую победу. Не жалели ни сил, ни здоровья. Работали в холоде, голоде, в оборванной одежде, терпели неимоверную стужу, не чувствовали ни ног, ни рук от усталости.
Ходили в лес за лубом для лаптей. Проходящие мимо деревни Чартакан люди забирали с собой лапти.
Елисеева Анна Елисеевна вспоминала время строительства рубежа со слезами на глазах. Из родной деревни их отправили на Суру, на участок Пандиковского сельсовета Красночетайского района.
Порядки были армейские, дисциплина строгая. Работали ломом, лопатами и носилками. Они рыли противотанковые рвы. Если кто-то не смог выполнить норму, то другие помогали. Время работы исчислялось чуть заметным рассветом и поздним вечером, когда предметы теряли свои очертания.
Уставшие и промёрзшие, они возвращались в деревню Хвадукасы. Здесь, в деревне, их ждал скромный ужин, короткий отдых. Одежда к утру не успевала высохнуть. Все мечтали о тёплом доме, выспаться, покушать досыта.
После окончания возведения рубежей судьбы строителей складывались по-разному. Кто-то вернулся в родной колхоз, кто-то ушёл на фронт, кто-то остался инвалидом, кого-то направили на другие работы в тылу. Голод и нужда продолжались.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
